Глава 2. КАРЬЕРА (1995-98 гг.).

          Тут начался самый отдых. Когда Павлову было 25 лет, Шеф позвал  его к себе начальником приличной станции Азов после 2-х шумных увольнений со станции Батайск в течение 3-х лет после окончания института. Шеф – самый крутой мужик на сети (субъективное мнение). Он достигал своих целей жёсткими методами, порой даже излишне, но он всегда добивался своего. В 2000-м году опорную станцию Батайск (Азов в её составе) признали лучшей на сети. Павлову было на кого равняться и с кем конкурировать. Ему льстило, когда его называли маленький  Березюк. Но два медведя, как известно, не могут ужиться в одной берлоге. Они постоянно ссорились, но успешно работали в тандеме.

           Своё первое восхождение Павлов  начал простым приёмщиком поездов станции Батайск в июле 95-го. Шеф всегда подбирал себе работоспособный штат профессионалов. Его не устраивали должности начальника пункта коммерческого осмотра (ПКО) и заместителя по грузовой и коммерческой работе (ДСЗМ). Как раз, довольно редкая в то время, специализация Павлова, которого решили прокрутить по всему грузовому цеху станции. За 4 месяца он проработал на всех постах ПКО (4), на месте устранения коммерческих  неисправностей вагонов (ПКМ), у грузового диспетчера грузового района, в ячейке розыска грузов, в товарной конторе, с начальником грузового района, на всех подъездных путях станции, пока специально для него не вернули должность бригадира ПКО и не посадили в один кабинет с начальницей ПКО, чтобы он учился. Для него месяцы бригадирства были самыми трудными в карьере. Начальница ПКО Нина Ефимовна была неплохой женщиной пенсионного возраста, но молодой пришёл на её место. У Павлова была масса прогрессивных идей (Наполеон отдыхал), другой взгляд на руководство ПКО, он знал, что будет лучше, а у неё к нему было соответствующее отношение. Как раз, он попал на аттестацию и ещё более углубил свои теоретические знания. Сочетание теории с практикой позволили сделать ему начальный рывок.  

         И вот, наконец, в апреле 96-го Павлов стал начальником  ПКО с 60-ю подчинёнными (в 23 года). Он сразу стал настоящим начальником, сумел поставить себя на нужное место, получил возможность воплотить в жизнь свои идеи и на равных ругаться со смежными службами и подразделениями станции. ПКО перестал быть козлом отпущения. Он до тонкостей вник в работу и написал ''Технологию работы ПКО'' со всеми должностными инструкциями (и своей). Сочинительство стало его хобби. Тогда он любил писать производственные технологии. Один раз он вместо замов написал ''Технологию взаимодействия работников станции со стрелками ВОХР'' и, когда у Шефа возник какой-то вопрос, он спросил: ''Кто писал?''. И тут он себе не изменил и сказал: ''Писатель''.

        Его ''мирный'' характер пригодился ему, когда пацан ставил себя на место. Одна его подчинённая проворовалась (по мелочи) и он был готов убить её, но, благодаря огромной силе воли, всего лишь послал её на хер на планёрке. И началась война неопытного юнца, как многие считали, и закоренелой бабы, чувствовавшей себя неприкасаемой (у неё были знакомства). Кляузы летели во все инстанции. Штат ПКО (59 подписей) написал Шефу письмо в его защиту. По её жалобе милиция выставила на расхитителя государственной собственности засаду, но всё зря: парень был до глупости честный. Вместо него на краже картофеля поймали приемосдатчика ПКМ, что явилось для него полезным открытием. Вместе с отделом кадров они выработали защиту в возможном суде: хер – это литературное слово. Наш молодой (по возрасту) начальник схавал эту бабу по трудовому законодательству и она ещё умоляла, чтоб её уволили по собственному. А любитель Конституции изучил КЗОТ на практике.

        Вместо проворовавшегося приёмосдатчика ПКМ дали молодую Вику. Наш ещё неопытный Казанова долго, как ни странно (ещё не было аварии), добивался её, а он достигал всех поставленных целей, и она стала его любовницей на несколько лет. Сначала им двигало любопытство: хотелось проверить себя с женщиной, опытнее себя, но потом выясниться, что Вика была женщиной в его вкусе: на 4 года старше его, разведённая, с ребёнком-школьником. Любви у них не было, было непреодолимое влечение, а в постели они были идеально совместимы. Вика сама вела хозяйство и имела отдельную квартиру в Батайске. Об их романе знала вся станция и, как она сама говорила, у неё давно было что-то с Шефом, а маленького хлебом не корми, дай только поконкурировать с большим. Фигурка у Натальи была получше, но Вика была настоящей жрицей любви (Клеопатра отдыхала). Жена относилась к нашему новому начальнику по привычке, как к молодой шестёрке, и даже готовить не умела. Его отец устроил её на хорошее место в ВЦ СКЖД в отдел продажи билетов, и скоро работа стала для неё важнее семьи, впрочем, как и для него. Сергей начал не приходить домой ночевать, придумывая гнилые отмазки. Любовь у них прошла, осталась суровая реальность. Но в ноябре 96-го у Сергея родилась Лиза, которая немного отсрочила агонию их брака. Дочь во всём была похожа на своего отца.

        У начальника ПКО был огромный кабинет (бывший партком). У него была патологическая страсть к порядку. На всех своих многочисленных рабочих местах он начинал с того, что систематизировал всё наследство, оставленное предшественником. Во время своей первой капитальной ревизии он засунул полное сочинение собраний Ленина на нижнюю полку обратной стороной. Наш антикоммунист был ярым противником этой террористической идеологии. Тогда председатель профсоюзного комитета Князева Ольга Анатольевна, жена Шефа пошутила: ''Придут наши к власти, мы сами тебя туда засунем''. Но наш камикадзе уже ничего не боялся (даже Шефа).

            Нашего друга начало закручивать и у него появилось чувство, которое будет преследовать его почти всю жизнь, что он перерос место, которое занимал (ПКО), и, к тому же, с 1-го курса он никогда так мало не получал, хотя оклад был приличный. Шефу по сокращению штата понадобилось переименовать его из начальников опять в бригадиры, оставив всё остальное на месте. Наша крутышка, конечно, возмутилась, Князева сказала ему неприятную вещь, и он сделал ход конём: перевёлся опять приемщиком поездов (увольняться не мог, т.к. на руках у него был грудной ребёнок). Круто: начальник опять одел желтовку, но через 12 дней уволился по собственному, чтобы, проработав в частной фирме 20 дней, вернуться на железную дорогу. Тут Вика проявила солидарность, когда его заявление в приёмщики лежало у Шефа на столе, и наш бунтарь был для всех, как прокажённый, она провела весь последний день в его кабинете. За это её потом схавали и без законодательства. А революционер через полтора года после начала карьеры заработал первое увольнение со станции Батайск.

            Павлов как-то повстречался с коммерческим ревизором НОД 1 Зайцевым Алексеем Павловичем, знавшим его по работе на ПКО, а тот в свою очередь познакомил его с ревизорами по безопасности движения Мокренко Игорем Андреевичем и Хватовым Владимиром Борисовичем. Всем ревизорам выгодно было иметь своего человека на участке, а он успел полюбить железную дорогу, хотя в фирме вынашивал идею отомстить ей, консультируя грузовладельцев. Но только углубил знания по своему основному вопросу. Ревизоры рекомендовали ''мирного'' бунтаря на вакантное место заместителя начальника станции Заречная. Не смотря на нелицеприятную характеристику Шефа (телефон был включён громко), НОДН НОД 1 Полтавский Сергей Николаевич взял его на работу.   

          В феврале 97-го началась его комплексная карьера. За время работы на Заречной, Отделении дороги, на Ростов-Главный вопросами безопасности движения поездов он овладел в совершенстве. И наш финансист, наконец, перестал жить на одну зарплату. У него был святой принцип ''Никогда не навреди железной дороге'', но голова-то у него на плечах была нехилая. Павлов на всех своих рабочих местах честно выполнял свою работу,  в этом и есть секрет успеха его карьеры. Сергей фанатично отдавался всему, чем занимался. Но он придумал такой договор с клиентами, чтобы они официально платили титану, принося пользу железной дороге. У Шефа потом была возможность оценить талант ''писателя''.

          Из-за реорганизации Заречную решили отдать в подчинение Батайск. Её начальник Грибанов Вячеслав Сергеевич был крутой мужик, как и Шеф (Павлов и по натуре был крутой, а тут ещё такая школа) ушёл в отпуск, чтобы подыскать себе другую работу (два медведя). Сергей временно стал начальником станции Заречная. Тогда на селекторных совещаниях в отделении дороги он познакомился с главным инженером станции Ростов-Главный Парлюк Геннадием Павловичем. Ещё до официального присоединения Шеф начал командовать дежурными по станции Заречной. Один раз наша крутышка взяла трубку и сказала в грубой форме что-то похожее по смыслу: ''Пока за всё отвечаю я, а Вы отдыхайте''. 

           Первым требованием Шефа после присоединения было: ''Чтоб я про Павлова и не слышал''. НОДН забрал Павлова к себе переводом инженером по технико-распорядительным актам станций (ТРА) в технический отдел отдела перевозок НОД 1. Так менее чем за год он схлопотал ещё одно увольнение со станции Батайск. За 2 месяца, которые он работал в отделении дороги, основной работой абсолютной шестёрки было систематизация всех ТРА Ростовского отделения (любовь к порядку). В отделении он углубил знания по безопасности движения, переждал время и завёл нужные знакомства. Но морально ему было очень трудно: не имел собственного голоса и не имел возможности что-нибудь придумать, чтобы отойти от той мизерной зарплаты, которую получал.

         В октябре 97-го новый начальник станции Ростов-Главный Парлюк Геннадий Павлович предложил ему место своего помощника по безопасности движения. Благодаря своему непонятному гонору, он ответил, что это для него не престижно. Тогда специально под него возродили должность начальника технического отдела. Павлов включился в оперативную сетку ответственных по станции (работать по 12 часов раз в 3-4 дня, в т.ч. и по праздникам и выходным, но из дома его ещё не могли вызвать). У него всегда возникала похожая проблема. И в 30 лет незнакомые давали ему 17-18, а кто захочет признавать начальника-пацана. Ему требовалось немного времени, чтобы поставить себя на место. У него в отделе было 4 инженера: одна однокурсница, а другие, вообще, никак не хотели строиться. У него там было мало времени, чтобы заставить себя уважать (не по Пушкину). Основной обязанностью начальника технического отдела было обеспечение безопасности движения от имени начальника станции. В Батайске, на Заречной, на станции Ростов-Главный, в Азове он проводил технические занятия с работниками станции. Отличник был неплохим оратором, а знания так и пёрли у него из головы.

       По выходным они с друзьями  играли в футбол в станционном зале. Иногда к ним подключался батайский зам Витя Ручкин парень, с которым Сергей играл ещё в институте. Когда Павлов начинал приёмщиком, он работал диспетчером, а, когда стал начальником ПКО, его сделали заместителем по технической работе. Они вместе ездили на работу из соседнего города и сблизились, как молодые специалисты. Потом они хорошо будут работать в тандеме: смесь правильной рассудительности и экспансивной бурной деятельности. Наш любитель Фрейда провёл с Викой в 97-98 годах незабываемые недели на море. Жена знала о его похождениях, но голодной шестёрке (Сергею) это было глубоко по хер. По другим показателям он был идеальным мужем: вёл хозяйство, сам убирал, получал неплохие деньги. Их брак удерживала только Лиза. Вика была не крестьянкой: заканчивала заочный его института. Сергей нашёл ей место железнодорожного экспедитора на пивзаводе ''Балтика'' и она попрощалась со станцией Батайск.    

         Ручкину было необходимо, чтобы в их сетку дежурных по опорной станции Батайск включился ещё кто-нибудь, и он предложил попробовать Павлову место начальника станции Заречной, но того уже так закрутило, что он ответил: ''Это для меня маловато, вот Азов бы…''. На что получил ответ: ''Вообще ох… после 2-х увольнений''. В 98-м, приехав с Викой с моря, Павлов узнал, что его разыскивает Ручкин. Потом Шеф сказал, что личные отношения его не интересуют, только сугубо профессиональные: ''Потянешь, бери Азов''. Это был и его подход профессионала к делу, а, что потянет, он и не сомневался. Со станции Ростов-Главный его отпустили без вопросов. Проводили даже очень горячо: когда он ставил отходную, то пошёл провожать новую подчинённую Т (на 4 года старше, разведённую, с сыном-школьником) и остался у неё на ночь.

           В первый день Шеф повёз непримиримого на своей машине в Азов, по дороге поставив задачи, которые ему предстояло решить. Шеф после двух демаршей хотел присмотреться к бунтарю и назначил его исполняющим обязанности заместителя начальника станции Крамина Юрия Петровича  (когда Павлов работал на ПКО, Крамин был диспетчером). Потом Павлова сделали исполняющим обязанности начальника станции Азов (Крамин у него в замах). Раз в 4 дня Ручкин учил исполняющего обязанности  быть ответственным по опорной станции Батайск, работать по 12 часов, но из дома уже могли вызвать в Азов или Кулешовку. И, хотя ему за это и не платили, Павлов дежурил с удовольствием. Если раньше у него была цель стать министром МПС, то сейчас он стал думать, что быть начальником опорной станции Батайск гораздо лучше. Он стал подумывать впоследствии, заменить Шефа и поэтому был обязан вникнуть во всю работу до тонкостей. Наполеон считал, что со временем станет лучшим приемником Шефа. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

       20.11.98 г. Павлов Сергей Сергеевич первый раз достиг пика своей карьеры, его без всяких приставок ио назначили начальником станций Азов и Кулешовка. Это было то место, какое он и хотел занять в 25 лет. Он стал иметь своё мнение, с минимальными последствиями мог послать кого угодно (у него даже было 2 увольнения от Шефа). С тандемом Березюк-Павлов станция Азов была обречена на процветание.

         В далёком прошлом бывший хулиган сразу стал настоящим начальником. У него был склад характера лидера, бешеное стремление к успеху, повышенная работоспособность, природный ум, хорошие ораторские качества, самая большая уверенность в себе. Станция Азов была грузовой, а это и была его специальность. Вопросами безопасности он владел в совершенстве. В Азове был пассажирский отдел, а он пришёл с пассажирской станции. Знал всех ревизоров. Один раз вляпался в нового для себя финансового ревизора, но Шеф прикрыл. Он стал крышей Павлова. Один раз станция Азов случайно наказала чеченскую мафию. А их эмиссар бывший начальник станции Гудермес, а ныне ревизор по безопасности движения соседнего участка, угрожавший неустрашимому расплатой, оказался личным врагом Шефа. Тогда подсадную утку всю обвесили подслушивающей аппаратурой, но кавказец не пришёл (кто-то стукнул). Станция Азов зарабатывала неплохие деньги и  решила на свои деньги (без участия администрации, хотя они тоже могли бы войти в долю) сделать в Азове вокзал-мечту, но никого не зарядили (с каких дел) и не вписались в архитектуру. Хоть и с нешуточной битвой с администрацией, вокзал-сказку в Азове сделали при нашем хозяйственнике. Ещё он сделал ремонты в административном здании, товарной конторе и была масса задумок на весну.

         На традиционные осенние осмотры Павлову понадобилась форма. Тогда Князева (у них стали очень хорошие отношения, а сама она стала замом по кадрам) отдала ему форму мужа. Оделся он уже в форму Шефа. Как потом выясниться, у начальника Ростовского отделения СКЖД Безрукавенко Владимира Александровича был разговор с приятелем начальником азовского порта Пинкиным по поводу покупки квартиры в Азове начальнику станции. А чуть позже был осмотр начальника СКЖД Плохова. Увидев в Азове огромный и красивый кабинет начальника станции со всеми видами связи, он сказал, что Азов жирует. Станция приносила СКЖД хорошие деньги, а кабинет начальника станции – это лицо дороги. Шеф, чтобы показать, что воспринял слова начальника, потом забрал из Азова часть мебели, хотя имел свой взгляд на эту проблему: его кабинет отправлял отдыхать кабинет начальника дороги. Наверно кабинет Плохова не мог выдержать конкуренцию сразу от двух кабинетов.    

       Основной работой в Азове нашего сборщика налогов было выколачивание денег с порта. Крамину они сели на голову, но Павлова уже нужно было снимать со своей головы. Однажды  на заседании у зам. начальника СКЖД Сухоручко Сергея Ивановича с представителями Ростовского отделения по поводу нового Узлового соглашения с портом наш весёлый начальник дал всем понять, что отделение не владеет вопросом. Их дело, но работать-то Павлову. Сухоручко позвонил Шефу и сказал, что пацана  закрутило, а он вставил молодому по должности, хотя был согласен с ним: работать и ему. Теперь расскажу, как Павлов достиг вершины первого пика карьеры. Как-то на банкете в порту, где присутствовало всё его руководство, Сухоручко, Шеф и будущий шеф, Березюк сказал тост за начальника станции Азов.

          По четвергам Павлова вызывали на совещания к вице-мэру с руководителями всех крупных предприятий Азова. Наконец, у нашего беспредельщика появился объект, на который можно серьёзно наехать: все должны были железной дороге, в т.ч. и сама администрация. Но у парня было чувство, что его выступления были бы уместней на школьном собрании: он был пацаном не только внешне, но и в душе.

           Новый начальник любил жить красиво, но главное: ''Не навреди''. Фантазия в Азове у нашего стоика разгулялась. Всевозможные комбинации он осуществлял через Крамина. Он жил честно, но не бедно, по крайней мере, бензин всегда был. Он считал свою жизнь идеальной в финансовом плане для начальника грузовой станции.

         Жил он в Ростове, работал в Азове (40 километров), а дежурил и решал основные производственные вопросы в Батайске (10 километров) и отцу пришлось отдать ему свою шестёрку (деньги за неё он почти собрал, но они ушли в реанимацию). Сначала отец учил сына ездить, потом наш водила в Кулешовке въехал задом в единственный столб, но сделал свою машинку, как конфетку, которая, впрочем,  первая его предала.

           Один раз Павлов заезжал на станцию Ростов-Главный в гости к Т. Парлюк пригласил его в свой кабинет и предложил место своего зама с перспективой стать начальником Ростов-Главный. О чём же он думал, когда у себя имел такую  шестёрку, превратившуюся в Азове в единицу? Но на всякий случай он сказал, что подумает: два медведя.

          Новая величина пахала днями и ночами (в основном на работе) и хотела, чтобы дома о нём заботились, а не относились по привычке, как к молодой шестёрке. Один раз жена ночью припёрлась бухая домой, и он перестал с ней жить. Разводиться времени не было: просто давал деньги на Лизку. Любовь прошла,  завяли помидоры.

             Наш цыган стал жить, где придется. Изредка ночевал дома. Раз в неделю ночевал у бабушки с дедушкой в селе под Азовом. Он брал 3 бутылочки пива (одну дедушке) и отдыхал от всей суеты, как в раю. Вставать относительно не рано (в 7-30), машина во дворе, связь со станцией была. Иногда  Батайске у Вики, машина на хоздворе станции, Азов мог вызвать по телефону. А по четвергам -   в Азове в семье маминой сестры тёти Гали. Машину оставлял в боксе на станции, выделенном ему дистанцией погрузочно-разгрузочных работ. Связь была, идти недалеко. Муж тёти Гали дядя Саша был директором заводика, имеющего подъездной путь от станции. На нём и была свадьба  нашего семьянина. Дядя Саша мог познакомить Сергея с кем-нибудь из администрации, но железная дорога – самодостаточная организация. Ещё у них были два сына Петя и Юра студенты ДГТУ.

      Когда у Пети была военка, они отдыхали по барам в Азове. К ним присоединился приятель Пети Алексей Ефимов бухгалтер банка, который  находился на привокзальной площади. Он считал престижным водить дружбу с начальником станции, поэтому они с Сергеем сблизились (у того в Азове были только родственники). Он хотел познакомить нашего сердцееда с однокурсницей своей девушки, но он обошёлся без помощи: она получала на станции контейнер и подписывала бумаги в его огромном кабинете. Вечером он, Ефимов со своей девушкой и Оксаной оказались в баре. Потом сплошная романтика: наш Ромео повёз Оксану на море с шампанским и остался у неё на ночь. У  неё была отдельная квартира в Азове, и наш кочующий расширил ореол своего существования. Любви у них не было, и после аварии он видел только её фотографию.