Штурм отделения милиции в лихие 90-е

      Только не подумай, что я какой-то правильный борец за своё здоровье, какой-то отвлечённый герой романа, я, как был сорвиголовой, так им и остаюсь, единственное, за что всегда боролся - это права и свободы нашей Конституции.

      Один раз на какой-то праздник мы сняли банкетный зал в ДГТУ, и, когда 12 подвыпивших студентов вышли на улицу, к нам подошли 2 представителя правопорядка с женщиной и спросили у неё, указывая на Макса: "Он?''. Мы все были шутниками и сказали ему: "Достань'', а так как он был из нашей весёлой компашки, то сделал вид, что передёргивает под пальто затвор пистолета, и через 10 минут его забрал наряд милиции. "Мирный'' (моя погоняла у друзей. Обычно я так сам себя называл за минуту до драки) добежал до отделения милиции первый, и, конечно, сразу там заявил, что они нарушают права Конституции, за что меня культурно скинули со ступенек. Но мне стало обидно за нашу Конституцию, подбежала остальная компания, и началось групповое избиение нас дубинками с выстрелами в землю, на которой уже почти все отдыхали. Макса, конечно, не опознали и отпустили, а мы с Жориком провели ночь в камерах (ему сильно разбили лицо, как обычно). Когда составляли протокол, я не забыл напомнить следователю о Конституции, на что он сказал, что нужно обратиться психиатру. Но, когда он узнал, что моя мама сама психиатр, то закрыл меня в камере. А свободу слова я защищал до конца.

    А с возрастом я начал цеплять другие болезни. Пошли мы с друзьями в бар отмечать моё назначение начальником железнодорожной станции Азов. Вот тут я и подцепил амнезию. Провал памяти, а очнулся я дома с синяком под глазом. Надел форму с погонами и пошёл в милицию писать заяву, но, когда мне дали бумагу, я понял, что уже подцепил амнезию, ничего не помнил. Потом те немногие из друзей, которые привились от этой болезни, сказали, что ''мирный'' традиционно устроил потасовку с толпой, а синяк получился чисто случайно (неожиданный удар). А утром станция Азов впервые увидела своего начальника с лицом, украшенным совсем не прогрессивной мыслью.

      Но, всё же, больше всех страдал шутник Макс. Я даже одевался в стиле ''ОТДЫХАЙТЕ!'', а один раз после Дня рождения Жорика Максу не понравился мой белый галстук, и из лужи нас поднимал уже Андрюха. Амнезия оказалась заразной болезнью такой, что даже долго все думали, что страшно разбил Максу глаз я, но к счастью с нами была моя жена, которая не носила этот вирус (это миротворец Андрюха).

P.S. Спустя много лет выяснил истинную причину задержания тогда Макса: когда мы были навеселе, в Студенческом парке нам что-то сказал препод Макса, тогда другой его ученик Лёха сказал в шутку своему другу "Достань", на что Макс и «передёрнул пистолет». Чуть дальше милиция спросила у мужчины, не знает ли он, кто мог ограбить женщин, на что он с радостью указал на своего ученика, который был забран через 10 минут. Когда моего друга принял дежурный наряд, Стеля кинул клич в нашу подвыпившую компанию, что в милиции ему отобьют почки, нужно его быстрее спасать! Так как я был спортсменом, то оказался первым у отделения, и что мне было делать, когда “другу собирались отбить почки”, конечно, идти на штурм, чтобы через несколько лет услышать от друга: “Сижу я в телевизоре, оформляют протокол, собираются отпускать, а тут врывается Серый с безумными глазами”, как будто я намеренно напал на отделение милиции.

     И совсем я не домыслил, как про увлечённый взгляд Макса при организации собачьих бегов, что он помогал моему соседу Петушкову разводить пчёл: как-то Макс с Лёхой увидели, что пчеловод едет по городу на своём Запоре с пустыми ульями на крыше и в панике закричали: "Пчёлы улетели", а, если бы там, действительно, были пчёлы, помощь неравнодушных друзей была бы неоценимой.