Побег из хосписа
- Информация о материале
- Категория: Публицистика
- Опубликовано: 17.08.2012 14:46
- Просмотров: 11030
Рассказ одноклассницы Алёны. Таня, Танечка, Танюша…
Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться и время умирать (Еккл. 3, 1-2).
Воскресный день августа. Весьма привычная жара для этого времени года в Ростове. На кладбище собралось немного людей. Мы знаем друг друга только по именам. Фамилии, должности и прочие регалии здесь не имеют никакого значения. Сейчас мы просто люди и нас объединила Таня. Любовь к Тане. Таня, Танечка, Танюша… 1968 года рождения. Умерла 10 августа 2012 года.
Вот Наташа со своими двумя замечательными детками, она помогала Тане с лечением, покупала необходимые вещи в убогую комнату в коммуналке и просто о ней заботилась. А этот седой мужчина – Дмитрий, я знаю только что у него семья в Испании, а сам он живет по три месяца то в Испании, то в Ростове. Таня мне признавалась, что он относился к ней как к дочери, постоянно привозил свежие супчики, котлетки, не было ни дня, чтобы Дмитрий не позвонил Тане и не узнал, как она себя чувствует. А вот Наташа с мужем, долгое время она занималась получением лекарств для Тани, пыталась бороться с нашей неискоренимой бюрократией, чтобы не оставить Танюшу без препаратов. Привозила продукты, готовила, убирала. Все эти люди - прихожане Кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы. Все свое свободное время посвящают служению больным и обездоленным. Но здесь они собрались не столько по велению долга, сколько по зову сердца.
Я испытываю некоторое чувство неловкости, и даже вины, понимая, что моя помощь этой женщине, по сравнению с тем, что сделали для нее эти люди, не столь значительна. Да и мои посещения Тани, особенно в последнее время были не столь частыми.
А вот бывший муж Тани Юра и свекровь Лида. Юру вижу в первый раз, хотя очень много слышала о нем. Свекровь Лида тоже всегда была рядом с Таней и помогала, чем могла. А вот Танина школьная подруга, а это женщина средних лет из церкви по имени Клавдия. Таня, Танечка, Танюшка… По-другому ее никто не называл.
Сильные мужские руки опускают скромный гроб в землю и предлагают каждому из присутствующих бросить три горсти земли на могилу. Потом быстро начинают засыпать яму сухими комьями земли. Лето выдалось очень жаркое, земля с трудом набирается на лопату и с шумом падает на крышку гроба. Рабочий предлагает сразу же установить крест, называет сумму. Люди молча открывают кошельки и начинают собирать деньги, каждый дает сколько может. Пока везут крест, люди поют: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшим рабам Твоим и сотвори им вечную память...»
В последний путь Таню провожают те, кто был ей дорог. Но здесь нет человека, кого Таня любила больше всех на свете и ради которого она жила последние три года - сына Саши.
Наше с Таней знакомство состоялось три года назад. Моя мама в то время работала сестрой милосердия в Кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы. Много лет назад мама полностью изменила свою жизнь и с тех пор часто мне повторяла, что человек живет на этой грешной земле, пока он кому-то нужен и помогает другим людям. У каждой сестры милосердия было свое послушание, частью которого является помощь больным и нуждающимся. Как-то раз мама позвонила мне со следующей просьбой: «В центральной больнице лежит женщина после операции, у нее обширная язва, удалили часть желудка, а ухаживать за ней некому, ты можешь помочь?» В двух словах она рассказала про судьбу больной: «В прошлом наркоманка, рано осталась без родителей, много пережила, сын в тюрьме, сама тоже сидела за наркотики». В голосе мамы не было осуждения, только сочувствие и сострадание к этой женщине.
Если честно, поначалу мне стало немного страшно. К тому времени у меня был кое-какой опыт ухаживания за тяжелыми больными, но за такими… и с такой биографией…
Последующее знакомство с Таней полностью перевернуло мое представление о людях. Как часто в жизни мы оцениваем людей по их образованию, умению красиво говорить, положению в обществе, уровню достатка, как говорится, «встречаем по одежке» да и провожаем иногда тоже. А за всеми этими «внешними» признаками скрывается обычный человек, состоящий из тела и души, достоинств и недостатков. Добрые или жестокие, честные или лживые, любящие или ненавидящие… «Раздетые» мы все равны. Перед Богом и перед другими людьми.
Тогда, в больнице, я первый раз увидела Таню. Еще молодая, веселая, с улыбкой на лице, огоньком в глазах. Оказалось что за грубоватой внешней оболочкой, речью, которая местами резала слух, может скрываться душа, преисполненная огромной доброты, железной силы воли, неиссякаемой жажды жизни…
Таня с нетерпением ждала той минуты, когда снова окажется дома. Мы ждали улучшения состояния, но боли в животе не проходили, да и почки начали беспокоить. Перед выпиской врачи назначили полное обследование. Беда пришла, откуда не ждали. Врач с привычным спокойствием сообщил приговор: «У вас рак. В последней стадии с метастазами. Операция уже не поможет. Я сожалею». Таня встретила диагноз с необычайным спокойствием, последующие дни общалась со всеми, как ни в чем не бывало, улыбалась как обычно и веселила соседок по палате. Нужно было решать, что делать с Таней дальше.
Спустя некоторое время через социальную службу удалось устроить Танюшу в Хоспис. Вы были когда-нибудь в Хосписе? Тяжело словами передать атмосферу этого заведения. Я помню свой первый визит туда. Красивое место вдали от жилых домов, на окраине рощи, недалеко от санатория, красивая природа, много всякой зелени, птицы поют. Все настраивает на позитив и первая мысль, которая приходит в голову: «жизнь прекрасна!» Это состояние длится до тех пор, пока вы не попадаете внутрь нового двухэтажного здания. Большая светлая комната на первом этаже, хороший ремонт, оборудованные кровати для лежачих больных. А потом вы видите следующую картину – вокруг лежат по преимуществу старые немощные люди, чьи дни сочтены, и слышите с разных сторон разные звуки: стоны, крики, всхлипывания. Многие старики лежали почти обнаженные, укрытые простынями. Лето было очень жарким, зелень вокруг здания не спасала от духоты в помещении.
Одна из старушек просила пить. Губы ее совсем пересохли, а голос был очень слабым. Сначала я не решалась подойти и напоить, боясь, что что-то сделаю не так. Потом, понимая, что помощи в ближайшие минуты ждать неоткуда, взяла поилку и начала давать воду старушке. Она попила, улыбнулась и сказала: «Я знаю кто ты. Ты – ангел. От тебя исходит тепло. Когда ты вошла, здесь стало очень светло...» Слезы навернулись мне на глаза. «Назад, не сметь литься из глаз», - скомандовала я им. С трудом сдерживая рыдания внушала себе: «Только не сейчас, позже, сейчас я должна только улыбаться».
Наконец, я увидела Таню среди этого ужаса. Она лежала на одной из кроватей и как обычно улыбалась. Встав с трудом и пряча под халатиком пакетики (к тому времени у нее начали отказывать почки и ей поставили стому) она обняла меня и начала расспрашивать обо всем, совсем непринужденно, как будто бы мы находимся не в Хосписе, а сидим в каком-нибудь кафе за чашечкой чая и мило болтаем.
В палату вошла сиделка, громко разговаривая и периодами что-то выкрикивая. Она была пьяна. Перехватив мой недоуменный взгляд, Таня сказала: «Не обращай внимания, вообще она нормальная, просто здесь работать в такой обстановке не каждый выдержит. Да еще и за мизерную зарплату».
Выйдя, а точнее вырвавшись из помещения Хосписа, я вышла за ворота и зарыдала. Громко. Во весь голос. Как никогда. Благо свидетелями этого действа были только деревья. Слезы душили и рвались наружу не столько от жалости к этим людям, дни которых сочтены, а из-за того, что не могу облегчить их страдания.
Мои визиты к Тане в Хоспис продолжались. Ее перевели на второй этаж, она старалась все делать сама: ходить в туалет, принимать душ, кушать. Танюша даже умудрялась помогать медперсоналу ухаживать за больными и поднимать им настроение своими шутками. Каждый раз, приходя в Хоспис, я видела новые лица в палатах. Таня с грустью сообщала, кто на этот раз умер. Я видела, что с каждым днем она чахнет, несмотря на неизменную улыбку, позитивный настрой, веру в Бога и надежду на лучшее.
«Ты знаешь, - жаловалась мне как-то она, - медперсонал должен колоть наркотики, чтобы снять боль, а они вводят обычные болеутоляющие. Поэтому здесь всегда кричат, особенно по ночам. Здесь недавно ночью сильно кричала женщина, она умирала, но к ней никто не подошел. А когда я на следующий день пришла с претензией к заведующей, мне ответили что у меня, наверное, были галлюцинации, и я не видела, как ей оказывали помощь». После этого случая, Таня все чаще начала говорить о том, что хочет домой. Я пыталась убедить ее в том, что ей нужен квалифицированный уход которого не будет дома. «Я в Хосписе долго не протяну, - отвечала мне Таня, - здесь кругом смерть».
Таня была бы не Таня, если бы не организовала свой побег. Вызвала такси, тайком собрала вещи, тихо пробралась мимо охраны, позвонила свекрови и попросила приготовить деньги, чтобы рассчитаться за такси.
Следующим моим пунктом назначения стала маленькая комнатушка в старой коммуналке на другом конце города. Сначала я хотела еще раз поговорить с Таней и попытаться ее убедить вернуться в Хоспис, но, увидев сияющее и счастливое лицо этой «авантюристки», решила тему не поднимать. При каждом звонке и моем вопросе «как твои дела?» я зачастую слышала ответ: «у меня все замечательно». Только спустя какое-то время узнавала, что Таня часто скрывала от меня свое состояние. На вопрос «почему ты мне не сказала, что тебе было так плохо, я бы все бросила и приехала?» она отвечала: «мне неловко было тебя беспокоить. У тебя ведь работа, семья, много забот. Тем более мне помогают и другие люди».
Таня всегда с любовью и теплотой говорила о людях, которые заботились о ней: об одной Наташе и о другой, о Клавдии, моей маме, сестре милосердия Инночке, Дмитрии, о батюшке Михаиле, который на дому исповедовал и причащал Таню, о свекрови Лиде.
Как-то раз Таня рассказала о своем очередном визите в больницу к врачу, который когда-то сообщил роковой диагноз и сказал, что ей осталось жить считанные дни. «Представляешь Аленка, - смеясь говорила Таня, - увидев меня в коридоре, он чуть не упал в обморок и спросил: «Как, вы еще живы?».
Вопрос «Как, вы еще живы?» стал привычным для Тани при каждом последующем посещении больницы. Как-то раз медицинский консилиум собрался у нее дома. Никто не верил бумагам, согласно которым наркотики каждые четыре дня (уколы выдавали только на этот срок) выписывались одной больной в течение такого долгого времени. «Как, вы еще живы? С таким диагнозом никто столько не живет!!!». Таня привыкла к такой реакции и всегда шутила по этому поводу.
Постепенно Тане становилось все хуже, органы отказывали один за другим, температура была постоянной, но она продолжала жить и бороться со смертью. Воспалились глаза, она стала плохо видеть. Но всегда старалась передвигаться сама, пыталась следить за собой, стыдливо прятала под сорочкой и халатом свои пакетики, переживала что в комнате не так пахнет… Не имея практически средств к существованию, Таня делала мне подарки на дни рождения. Заказывала у соседки по каталогу какую-нибудь красивую безделушку и дарила мне при встрече, радуясь, как ребенок.
Мои посещения Тани стали со временем все более редкими, хотя связь по телефону постоянно поддерживалась. Когда мне удавалось вырваться, я приезжала с гостинцами к Танюше, садилась рядом с кроватью, брала ее за руку, и мы долго разговаривали. Со стороны это был странный разговор двух, казалось бы, разных людей. Она говорила просто, иногда грубо, часто называя вещи своими именами, а я пыталась «умные» мысли облечь в более простую и доступную форму. Но мы всегда понимали друг друга. Она рассказывала мне о своем детстве, о том, как рано потеряла родителей (позже свекровь рассказала, что в семь лет у Тани от облучения на подводной лодке умер отец, через полгода во сне умерла мама, у нее не выдержало сердце. Таня проснулась рядом с покойницей, потом девочку долго лечили от нервного потрясения), как после смерти родителей ее воспитывала бабушка, которая ни в чем не отказывала любимой внучке, о первой любви, замужестве, о том, что муж принимал наркотики, к которым потом пристрастилась и она, о пребывании на зоне, где Таня пользовалась огромным авторитетом, о том, как умерла бабушка, когда Таня отбывала срок наказания, а родственники, воспользовавшись ситуацией и связями разменяли бабушкину квартиру, забрали деньги и драгоценности. Выйдя на волю, Таня оказалась без наследства и средств к существованию, благо, что родственники оставили ей эту комнату в коммуналке. Она с обидой говорила о муже, с которым не сложилось, о родственниках, которые ее оставили ни с чем… Но жизнь ее не озлобила. Она всегда готова была поделиться последним куском хлеба.
Я просила Таню звонить мне в любое время, если что-то нужно будет, но она всегда говорила: «Аленка, ты не беспокойся, есть еще кому за мной ухаживать, мне много не надо, я, если нужно и бульонный кубик смогу растянуть на неделю. Ты просто приезжай ко мне в гости. Просто так. Я так люблю, когда ты приходишь. С тобой я могу поговорить обо всем».
Часто она просила, чтобы я рассказывала о себе, о том, где была и что видела, с какими интересными людьми общалась. Я рассказывала Танюше о своих поездках, других городах и странах, о своем любимом Питере, о том как попала к мощам Св. Матроны Московской и Ксении Петербургской, о посещении Новодевичьего монастыря, Троице-Сергиевой Лавры, Зачатьевского монастыря.
Временами, сама того не замечая, начинала Тане жаловаться на какие-то неурядицы на работе, здоровье, потом, в какой-то момент ловила себя на мысли: «Ты что делаешь? Кому ты жалуешься? Это у тебя проблемы?». Но Таня всегда поддерживала, сочувствовала, и я осознавала парадоксальность ситуации, над которой мы с Таней потом смеялись. Я говорила ей: «Ну и как вам это нравится, девушка? Пришла тут к тебе и лью крокодиловы слезы… И кто кого должен жалеть я тебя спрашиваю?» А Танюшка мне отвечала: «У тебя все хорошо, поверь мне…» Я это и сама понимала…
Когда Тане было грустно или сильно мучили боли, я начинала вспоминать какие-то смешные эпизоды из своей жизни, она начинала смеяться, потом уже сама входила в раж и начинала веселить меня. Часто выходя от Тани, я чувствовала себя какой-то обновленной, Танин оптимизм заряжал новой энергией, жизнь играла новыми красками…
Я всегда поражалась тому, что эта женщина никогда не жаловалась на свою жизнь, у нее всегда все было хорошо, у нее была такая жажда жизни, столько оптимизма, веры, надежды на то, что все будет хорошо, что любой, кто узнавал Таню ближе, не мог остаться равнодушным к ее судьбе. Самой главной темой в нашем разговоре был ее сын Саша. Она показывала мне фотографии молодого и красивого парня, рассказывала о его судьбе. Как он ленился учиться, бросил училище, занимался спортом, был футбольным фанатом, о роковой драке со смертельным исходом, о суде и заключении…. О том, каково ему теперь на зоне, и что больше всего она мечтает его увидеть: «Ты же понимаешь, что я не могу умереть? Я должна жить ради встречи с ним!».
Мы вместе считали месяцы, которые оставались до освобождения Саши. Она строила планы, как сын приедет, будет о ней заботиться, найдет работу и больше никогда не повторит своих ошибок. Она жила ради встречи с сыном. Сила материнской любви огромна. Любовь к сыну, вера в Бога, окружающие люди были теми составляющими, которые помогали ей жить. Жить, вопреки всему.
Саша вернулся. Танина мечта сбылась. Она была на седьмом небе от счастья. Поначалу все было хорошо. Саша пытался работать, сначала в одном месте, потом в другом. А потом все изменилось. Прежние обещания Саши маме шли вразрез с его поступками. Он бросил работу, все ночи гулял с друзьями, потом сбежал с девушкой в другой город. Потом Таня узнала, что перед отъездом сын взял два кредита, а затем уже, в другом городе, взял на время у какого-то парня то ли ноутбук, то ли дорогой фотоаппарат и продал. Дело квалифицировали как кражу. Саша снова получил срок. Для Тани это стало ударом. Все ее мечты и надежды рухнули. Но она мужественно держалась и снова начала ждать сына. Саша написал из тюрьмы, что «теперь понимает, что не оправдал ее надежд, что просит прощения и очень ее любит. Что когда выйдет, все будет по-другому, он будет о ней заботиться и больше не оставит». Саша должен освободиться через год. Но мама его уже не встретит.
Перед тем, как уйти в отпуск и уехать, я оставила один день на визит к Тане. Позвонила утром: «Танюшка привет! Очень хочу тебя увидеть, собираюсь приехать в гости. Что привезти?». Таня с трудом ответила: «Мне не очень хорошо, я не знаю, смогу ли открыть тебе дверь…» А через минуту почти с надрывом и чуть не плача: «Аленка, я очень хочу тебя видеть, приезжай, я доползу до двери…».
Таню я нашла, как обычно, с улыбкой на лице, правда лицо опухло и сильно отекло. Она с трудом сказала: «Ты давай рассказывай. О работе, о поездках, о том, где была на этот раз… о том, что на душе. Я полежу с закрытыми глазами. Ты не думай что я сплю, я буду тебя слушать…» Я начала рассказывать о всех последних событиях, как обычно в лицах, красках и по возможности с юмором. Таня слушала и хрипло смеялась. Ей тяжело было даже смеяться. Я обещала навестить ее сразу по приезду и, шутя, наказала пребывать в добром здравии до моего возвращения. Она пообещала, что скоро снова будет в хорошей форме Вот и подошел мой долгожданный отпуск. На отдыхе я намеренно оставляла телефон в номере или отключала, так как звонки с работы не прекращались. Уже позже, увидела смс и звонок от Тани. Она писала: «Аленка, ты такая кайфовая, я тебя очень люблю, как хорошо, что ты есть у меня!». Меня удивило это послание. Не содержанием, так как Таня всегда была искренней и не скрывала своих чувств к людям, которые были ей дороги. Тем, как она смогла набрать текст, ведь последнее время совсем плохо видела и с трудом могла различать буквы в телефоне… да и мы вот только на днях виделись. На моем телефоне закончились деньги, хватило только на смс, теперь уже с выражением моих чувств к Тане, а позвонить я решила спустя некоторое время. Но не успела. Вернувшись в Ростов, в тот же день узнала, что Тани больше нет и на следующий день похороны.
Прощаясь с Танюшей в церкви, после отпевания, я тихо сказала ей: «Прости меня, Танюшка. Прости за то, что не перезвонила. Теперь я уже никогда не узнаю, что ты хотела мне сказать…». После меня подходит прощаться бывший муж, гладит ее руки и что-то тихо говорит, слезы бегут из глаз. Я с удивлением узнаю, что последние дни, когда Таня практически была уже без сознания и наполовину парализованная, именно он сидел с ней, ухаживал и делал ей уколы. Смерть примирила их. Смерть всегда стирает все границы.
Таня, Танечка, Танюшка… На кладбище люди ждут пока установят крест, который наконец-то привезли и вспоминают Таню. Говорят о том, как грешна она была, но эти три года мучений и постоянной боли все искупили. Да и кто из нас безгрешен? О том, как мы любили Таню и она всегда будет в нашем сердце. Говорят о том, сколько в этой женщине было смирения и терпения. Практически сгнила заживо. С улыбкой на лице. Поражались ее силе воли и огромному желанию жить. В первую очередь ради сына. Говорили том, что сын, который пока не знает о смерти Тани, со временем все поймет. Должен понять. Что дороже матери у него не было никого на белом свете.
Крест установили. Очередь была за цветами. Как-то не сговариваясь, мы все принесли букеты различных цветов разных оттенков. Бордовые розы, ярко-красные крупные гвоздики, голландские гвоздички и хризантемы белого, розового, ярко-желтого, оранжевого и других цветов. Вся могилка закрыта цветами. Она получилась яркая, немного вызывающая, но в то же время трогательно-нежная, как сама Таня. Сияющая на солнце всеми цветами радуги, больше говорящая о жизни, чем о смерти. Таня, Танечка, Танюшка… Я больше ничего не смогу для тебя сделать. Только помолиться об упокоении твоей души. И рассказать о тебе твоему сыну и другим людям.
Давайте будем искренними в своих чувствах как Таня. Вовремя говорить своим близким и любимым людям, что мы их любим и они нам дороги. Пока они рядом с нами. Давайте учиться прощать друг друга и забывать все обиды. Как Таня любить жизнь и видеть все ее краски. Радоваться каждому прожитому дню, солнцу над головой, дуновению ветерка, улыбке ребенка. Ценить все то, что у нас есть. И при случае в церкви поставьте свечу, и помолитесь об упокоении души рабы Божьей Татьяны.
г.Ростов-на-Дону 13-14 августа 2012 года.
P.S. Меня тронул этот рассказ и потому, что похожая история произошла с моим другом Антоном, тренером Лизки по большому теннису. Помню, как поздней осенью на соревнованиях в Ялте у нас была игра - в одежде убегать от огромных волн: один раз я, конечно, не дал ему убежать, и мы через весь город возвращались мокрые в гостиницу. Потом у него была проблема с наркотиками, даже недолгое пребывание в КПЗ, но он смог победить эту заразу, стал тренером, и постоянно приходил ко мне, познакомив со своей молодой женой и мамой. Но случился рак, и он потух очень быстро. Антон очень мучился, но, когда ему хотели вколоть обезболивающие наркотики, наотрез отказался, боясь снова пристраститься к этой заразе.